Кириленко Наталья Николаевна
630-й день войны
Рассказ
Об участнике Великой Отечественной войны Цеунове А. А.
(фрагмент биографии)
Цеунов Андрей Александрович родился 24 марта 1920 г. (в паспорте по ошибке указан месяц рождения – апрель) в деревне Опанасовка (ныне Апанасовка) Кореневского района Курской области.
Отец – Александр Андреевич и мать Мария Федоровна кроме Андрея воспитывали еще пятеро детей. Однако близнецы Петя и Ольга умерли во младенчестве. Андрей рос вместе со своими сестрами: Анной (1914 г.р.), Марией (1922 г.р.) Евфросиньей (1918 г.р.) и очень их любил. В 1933 году от тифа умер отец и сестра Анна. Чудом остался жив Андрей.
22 апреля 1941 г. был призван в армию.
В повестке было указано, что 29 апреля 1941 г. необходимо явиться на призывной пункт. Служба в армии началась в г. Бережаны Тернопольской области.
Война застала Андрея во время учений, а если быть точным – во время сдачи норм ГТО. 22 июня подъем воинской части, где служил Андрей, был ровно в 5 утра. Построение. Командир части придирался к внешнему виду военнослужащих. Кому-то следовало поправить воротничок, кому-то подтянуть ремень. Неожиданно над головой пронеслись два немецких истребителя. Они обстреляли расположение части. Один из бойцов упал – пулей повредило голову. После обстрела военнослужащие ушли в лес и начались скитания по лесам и Карпатским горам. 12 дней бойцы меняли дислокацию, занимали то одну, то другую позицию. Приказы командования поступали так быстро, что не успев окопаться в одном месте и приготовиться к бою, необходимо было перемещаться на другой участок фронта. Немцы наступали. На многих участках фронта шли ожесточенные бои.
4.07.1941 г. Андрей Александрович попал в плен. Затем угнан в Германию. Освободили из плена А. А. Цеунова в 1945 году. Вернувшись, узнал, что 13 марта 1945 г. немцы расстреляли мать, а родной дом сожгли. Вот и остался Андрей Александрович в Дзержинске. После окончания Великой Отечесатвенной войны работал монтажником на заводе «Рулон», в отделе капитального строительства. Затем в 3-й транспортной конторе кузнецом. Позже отработал много лет шофером в дзержинском автотранспортном предприятии. Ушел на заслуженную пенсию. За свою нелегкую жизнь вырастил и воспитал двоих детей. В 2010 г. отметил свое 90-ление.
Рассказ основан на реальных событиях, факты и воспоминания записаны со слов ветерана Великой Отечественной войны Цеунова Андрея Александровича, жителя г. Дзержинска Нижегородской области. Литературно изложен Кириленко Н. Н.
630-й день войны
(13 марта 1943 года)
13 марта 1943 года. Хроника
Несмотря на жесточайшее поражение под Сталинградом, немецко-фашистским войскам к весне 1943 года все же удалось стабилизировать обстановку на Восточном фронте. В результате успешного контрнаступления в Донбассе и под Харьковом, проведенного в феврале-марте 1943 года, они остановили наступление советских войск на юго-западном направлении и, более того, создали важные плацдармы на центральном стратегическом направлении.
Боевая группа Баума с батальоном танкового полка дивизии «Тотенкопф» 13 марта вышла к Рогани, где вступила в бой с 18-м танковым корпусом Б. С. Бахарова 3-й танковой армии. К исходу 13 марта советские войска удерживали только юго-восточную часть Харькова, где упорно оборонялись 17-я стрелковая и 179-я танковая бригады. К этому времени противник захватил Роганъ и отрезал пути отхода 3-й танковой армии из Харькова.
13 марта 1943 года. Сводка Совинформбюро:
«Говорит Москва. От советского информбюро: В течение 13 марта наши войска вели бои на прежних направлениях».
13 марта 1943 года. Берлин
13 марта 1943 года Гитлер издал оперативный приказ № 5, в котором определил общие цели военных действий на Восточном фронте на весну и лето 1943 года. «Следует ожидать, - указывалось в приказе, - что русские после окончания зимы и весенней распутицы, создав запасы материальных средств и пополнив частично свои соединения людьми, возобновят наступление. Поэтому наша задача состоит в том, чтобы по возможности упредить их в наступлении в отдельных местах с целью навязать, хотя бы на одном из участков фронта, свою волю, как это в настоящее время имеет место на фронте группы армий «Юг». На остальных участках задача сводится к обескровливанию наступления противника. Здесь мы должны заблаговременно создать прочную оборону».
13 марта 1943 года. Германия
6 утра. Звучит команда подъем. Встать трудно: живот сводит от голода, к горлу подступает тошнота. Голова кружится. Сил совсем нет, да и откуда им быть – не на курорте. Почти два года плена. Если быть точнее: 630-й день войны, из них 618-й день плена. Всего-то 12 дней успел повоевать. Медленно двигаемся в сторону столовой и получаем традиционную порцию картошки с брюквой. В этой же столовой едят и немцы-надзиратели, конвоиры. Почти ни у кого нет в руках хлеба. Странный народ эти немцы – все едят без хлеба. Не приучены они к нему. И не потому что нет хлеба, у них он конечно есть, но не едят его и все-тут.
Быстро завтракаем и идем на построение. Лагерь небольшой – 100-150 человек. У каждого узника лагеря – специальная одежда. На груди рубашки – лагерный номер, нарисованный на небольшом лоскутке ткани –10 см в длину и 5 см в ширину. Рядом с номером – две латинские буквы «SU», которые обозначают «Советский Союз». На спине номер покрупнее. У соседа номер «9131». Почему-то цифры эти долго крутятся в голове и взгляд постоянно натыкается на это сочетание цифр. На голове «специальная стрижка»: сначала бреют наголо одну половину, а через две недели или через месяц – вторую половину, в то время как первая половина уже отросла. Вот и получается, что на голове странная такая прическа. Все это конечно не случайно – на случай побега. Если и удастся одежду поменять на другую, то с прической не так быстро управишься, чтобы привести ее в порядок.
Снова построение. Недалеко от меня стоит мужчина с большим животом. От голода он опух и его тело кажется неестественно раздуто. Немец с автоматом на груди уверенным шагом подошел к узнику. На ломаном русском произнес: «Какой тольстый! Сильно поправилься, много кушать. Плёхо работать». Жестом указал выйти из строя. Двое немцев увели бедолагу. Больше мы его никогда не видели.
Вероятно, его постигла та же участь, что и многих других наших ребят. Больных, искалеченных, теряющих сознание от голода, не способных работать расстреливали, не дожидаясь специального на то приказа. Невольно вспомнился день, когда нас взяли в плен и угоняли в Германию. Молодой парень, который шел с права от меня, все время прихрамывал. На долю секунды нагнулся поправить сапог, потереть разбитые в кровь ноги и был тут же расстрелян. Никто не должен задерживать движение. По бокам бежали злые немецкие овчарки, готовые наброситься по первому приказу хозяев-конвоиров. Тех, кто умирал по дороге, хоронили в вырытых наспех ямах у обочины сами же военнопленные.
После построения двигаемся на работу. На берегу ждут баржи с рыбой. Разгружаем трюмы, отбираем хорошую рыбу от сгнившей и дурно пахнущей. Камбала, попадающаяся в числе прочей рыбы, летит на берег – выбраковывается. Камбала не нужна. Многие военнопленные ее прятали за пазухой, а потом варили, вернувшись с работы. Это был маленький шанс не умереть с голода.
А весеннее солнышко, как будто не знало, что вокруг война: ласково грело, таяло снег и прыгало солнечными зайчиками по металлическим крышам небольших домиков-бараков для пленных. На какие-то мгновения совершенно забываешь, где ты находишься, что тысячи километров отделяют тебя от родной Опанасовки, от мамы, сестер, родной школы, дома. Усталость и голод валит с ног. В такие минуты сознание отказывается воспринимать реальную действительность и уносит далеко в годы детства или юности, перед глазами встают лица людей, которых давно нет в живых. Вот и сейчас, под теплом мартовских лучей, держа в руках тяжелый короб с рыбой, я вдруг увидел как наяву отца и сестру Анну, которые в 1933 году умерли от тифа. Они стояли передо мной как живые и улыбались. Тиф держал в своих объятьях человека 12 дней. Все решалось по истечении этих двенадцати дней – либо человек умирал, либо выживал. Моему отцу и сестре не повезло. Они не выжили. А повезло мне. Я тоже заболел тогда. И снился мне сон, будто бросили меня в большой котел и жарили и варили, и так мне было жарко, что аж дышать трудно. Мама позже спрашивала, что я видел, какие видения меня мучили. Оказывается у меня была температура 41 градус, жар, я бредил и не видел никого вокруг, не узнавал. А потом ничего, выкарабкался.
Минуты забытья быстро проходят от окрика немца, который пытается объяснить, что мне будет «капут», если я не буду хорошо работать. Очередная баржа с рыбой и снова много работы.
13 марта 1943 года. Деревня Опанасовка Кореневского района Курской области
Два молоденьких немца въехали в Опанасовку как к себе домой – на мотоциклах, смеялись, из-под колес летели брызги первых весенних луж. На своем лающем языке обсуждали новости с фронта.
Утро 13 марта выдалось теплое, снег уже таял, даже прилетели грачи. Их голоса говорили: пришла весна, радуйтесь! И сегодня уже никто не вспомнит как оказалось, что через несколько часов один из немцев оказался лежащим в снегу с перерезанным горлом. Хорошее настроение второго немца явно покинуло. Сверкающим от злости взглядом он рыскал по опустевшим улицам деревни и кричал: «Опанасовка капут!»
Деревня действительно опустела – мужчины ушли на фронт защищать Родину, многие женщины, немного порыв окопы, попросились на передовую. Остались старики, дети и несколько девчонок, про которых говорят, что они «на выданье», т.е. должны скоро выйти замуж.
В одном из домов лежала на кровати пожилая женщина – Мария Федоровна. Ноги не слушались – болели так сильно, что передвигаться не было сил. Да и глаза подвели – почти не стали видеть «свит божий». Детей опознавала на ощупь – подойдет мальчишка, она его по голове погладит и спрашивает: «Ты, Андрийку?» И слышала в ответ: «Да, ма. Я».
Дверь громко хлопнула – вбежала дочь Мария.
– Мам, немцы в деревне. Мы с девчонками отведем нашу корову в Обуховку, там немцев пока нет. А потом за тобой придем. Мы быстро.
Только вошла в сарай, где стояла корова, как вдруг увидела в маленькое запыленное окошко – бежит по улице соседский мальчишка, а за ним – с автоматом наперевес немец. Тот самый, товарища которого убил кто-то из наших, деревенских. Немец что-то кричал. Мальчишка, петляя от одного дома к другому, добежал до нашего сарая, отворил дверь и не успев в него забежать, упал, срезанный пулеметной очередью. Тело обмякло, как-то неловко покосилось и рухнуло прямо у моих ног. Звенящая тишина и скрип немецких сапог сковал все тело. «Не шевелиться и не выдать себя, – пронеслось в голове. – Стоять за дверью тихо-тихо!». Фриц медленно приближался. Замедлил шаг. Казалось, было слышно, как стучит пульс, а сердце вот-вот выпрыгнет из груди от страха. Волосы на голове как-то странно шевелились, мурашки бегали по всему телу. На несколько секунд даже дыхание прекратилось…замерла. Еще один шаг немца в сторону сарая. Поворот и вот он уже быстро отдаляется, вероятно, убедившись, что цель достигнута – мальчишка мертв.
5 километров до Обуховки преодолела быстро – спешила. Уже и обратно в путь двинулась, забрать больную мать. Но не случилось. Отряд нашей разведки неожиданно преградил путь и запретил двигаться в сторону Опанасовки – немцы. Их уже там много, не один и не два. Приехало подкрепление. А немцы действительно хозяйничали в Опанасовке.
Войдя в дом Марии Федоровны, немцы выпустили целую обойму в живот. Какое-то время она была еще жива. Рукой поддерживала живот: жизнь быстро покидала ее. Кровь сочилась сквозь пальцы, а с улицы доносилось зловещее карканье воронья.
Май 1945 года. Германия
Территорию, где находился лагерь для военнопленных, освободили англичане, заключенных лагеря передали «на попечение» русским. Наши бойцы объяснили, что следует идти домой, придерживаясь указателя направления – стрелки, на которой написано «Полк Петрова». Дорога домой оказалась самым прекрасным подарком судьбы. Спешили увидеть близких, друзей.
Октябрь 1945 года. Дзержинск
Допрос КГБ: «Где был 4 года?»; «Как попал в плен?»; «Почему не бежал?» «Сотрудничал с немцами?» Многочисленные вопросы, проверки. Запросы в Германию. Пока ждали ответ, написал письмо матери и сестрам в Курскую область, Кореневский район, в деревню Опанасовку. Ответ пришел быстро. Писала сестра Мария: «…маму расстреляли немцы 13 марта 1943 года. Пулеметная очередь в живот. Дом, как и другие дома в Опанасовке сожгли».
Слезы капали на письмо, размывая строки.
Позже проверки подтвердили слова, сказанные на допросах, недоверие ушло, получено разрешение вернуться домой.
Но домом стал Дзержинск. Так и пустил корни здесь: женился, воспитал двоих детей. А воспоминание об Опанасовке всегда вызывает бурю эмоций, горечь потери близкого человека и слова песни «Враги сожгли родную хату».