Кострикова Раиса Васильевна,
жительница г. Дзержинска
Не забыть
Рассказ. Публикуется впервые
1943 год. Идет война, жить очень тяжело и вот мама отвезла нас с братом в деревню Ондриково Калининской области. Эта деревня из пятнадцати домиков стоит в сорока километрах от железной дороги в лесах. Надежда на то, что фашисты сюда не дойдут, оправдалась. И мы, пятеро внуков, живем спокойно, хоть и бедно и голодно.
До 1935 года наш дед Петр Лаврентьевич жил на хуторе, где уже было три поколения. Усадьба была благоустроена, земли у деда было около двадцати гектар. Он держал пять лошадей, коров, овец, пасеку. В годы коллективизации добровольно сдал в колхоз трех лошадей, коров и ему разрешили работать единолично, хотя землю почти всю отобрали. Но не обрабатывали её, и она постепенно зарастала лесом. А потом вынудили его переехать в деревню. Он построил из своего большого дома два маленьких - один женатому сыну. Но это было уже не своё и выглядело так сиротливо и голо без бани, амбаров, риги, сада, пасеки. А тут началась война. Деду было уже за 60 лет, но его назначили председателем колхоза и они с бабушкой пропадали на колхозной работе чуть не круглые сутки.
Летом, в пору сенокоса, вставали в 4 часа утра и до 12 часов дня были на покосе.
Потом приходили обедать и отдыхали до 15 часов. А мы, ребятишки, должны были отогнать лошадей на пастбище. Я помню, как дедушка говорил мне: «Ты садись на Белогривку, ведь она была нашей лошадью». Белогривка - старая небольшая лошадка коричневая и с удивительно белой гривой и хвостом. Я её подводила к крыльцу и залезала на её спину, держась за уздечку. А потом весь табун мы гнали на пастбище за околицу. И однажды лошади чего-то испугались и понеслись вскачь. Я, конечно, не удержалась и упала. Очень ушиблась и испугалась. Но ни одна лошадь на меня не наступила, все они обежали вокруг меня. Я открыла глаза и увидела морду лошади. Моя Белогривка не убежала, она стояла рядом и, наклонив голову, дышала мне в ухо. Со слезами я ухватила её за шею и встала. Хромая и потирая ушибленный бок, поплелась за табуном. Испуганные мальчишки - мои двоюродные братья со страхом смотрели на меня. Я плакала и упрекала их, что вот моя лошадь от меня не ушла, а вы ... Сколько лет прошло и ещё не раз Белогривка проявляла свою преданность. Я всё помню.