Юдина А. Г.
Сутки на войне
Рассказ участника Великой Отечественной войны
Из сборника: Один день на войне: сборник воспоминаний, очерков, рассказов. – Дзержинск: Арион, 2011.
Было это уже в Германии. 15 апреля 1945 года наше подразделение остановилось под Кюстрином. К вечеру, еще засветло, получили мы сухой паек, а вместе с ним боевое задание. Было приказано переправиться на другой берег Одера и попасть на «пятачок», где окопались наши войска. Расстояние составляло примерно три километра. Во время взятия оборонительных рубежей немцев, мы должны были обеспечивать связь прожектористов, а команды принимать от самого Г. Жукова.
Стало темнеть. Подъехала машина, в кузове – прожектор и расчет прожектористов – девушки и командир. Они расселись по левую сторону кузова, а мы, пять девушек и начальник поста – сержант Ксюхно, сели у кабины. Темно. Едем. Вдали показалось зарево, едем туда. А это немецкий самолет навешал «фонарей». Попали мы в сильно освещенную местность. Так было светло, что иголку найдешь на земле. Самолет погудел, погудел и стал удаляться. Ждем, когда погаснут его «фонари».
Только мы отправились к переправе на Одере, как слышим: самолет снова летит, и принялся кружить над нашим плацдармом. В минуты темноты, мы вместе с другими машинами и пешими солдатами подходим к реке и слышим на мосту крики: «Проходи скорее!» Людей много, ехали по понтонному мосту медленно. Проехали. Темно. Вот и «пятачок», мы облегченно вздохнули. Едем, а навстречу везут по узкой дороге подводы с ранеными.
С левой стороны – зарево, справа – бугор и ничего не видно. Не помню, насколько отъехали от переправы. Вдруг навстречу на нас сваливается немецкий самолет. На бреющем полете, начал он беспрерывный обстрел дороги. Под обстрел попала и наша машина. Буквально за секунды мы выпрыгнули из машины и – в кювет. Но не все успели покинуть машину: девушка – радист и командир их расчета погибли. Когда самолет улетел к переправе, увидели свою рацию целую и невредимую. Позднее мы узнали, что погибших похоронили ребята из нашего взвода, которые ехали за нами.
Стоим, ждем. Подходит сопровождающий. Забираем рацию, и - за ним. Поднялись на возвышенность, потом прошли еще немного, вошли в траншею. Провожатый долго водил нас по путаной сети траншей. Двигаться старались тихо, чтобы не дать себя обнаружить. Рядом немецкая передовая, слышна их речь. Дошли до пункта, где нас принял другой проводник. Светает. Немного спустя, стало совсем светло. Солнце стало подниматься. Вроде бы мы пришли. Провожатый показал нам, где окопы немцев. Но их не видать: замаскировались. А мне страх как захотелось поглядеть в немецкую сторону. Я положила на бруствер руку и подпрыгнула. В это время рядом с моими пальцами зашлепали пули. Я отдернула руку: не попал, но по каске я все же получила удар. Намек поняла – нечего попусту высовываться.
Траншеи закончились, но мы еще не пришли. Местность ровная. Нам указали ориентир – разбитый дом. Туда можно добраться только ползком: немецкие траншеи совсем рядом, виден их бруствер. Командир говорит: «Ползком пошла». Я была номер первый, то есть у меня за плечами радиостанция, 18 килограммов весом. У второго номера – движок с установкой. Груз не маленький. Постояли, примерились. Я говорю: «Товарищ сержант, а если я побегу, я быстро бегаю. Только б немец в рацию не попал». «Ну, давай», - говорит. Я побежала, по мне ни одного выстрела. Перебежала, уселась в яме, жду других. Прибежали все. Вздохнули, переводя дыхание. Время завтрака. У нас сухой паек с собой. Стали есть. Кто-то яичко разбил, кто-то уже ел. Вдруг сверху показывается солдат и шипит на нас: «Доченьки, как не на месте вы сели. Пойдемте. Я вас в безопасное место отведу». Мы быстро собрались и – за ним. Оказывается, наша позиция была совсем близко, но ее не видно, так как была замаскирована. Только подошли к укрытию, слышим взрыв. Оглянулись, а наше «гнездо», где мы только что были, взорвано. Вот так обошла нас смерть.
Ксюхно идет впереди, мы за ним. Спускаемся в блиндаж. Встречает его командир, для начала даже ругнул: «Где вас черти носят?!» Отвели нам место в блиндаже, где мы из ящиков сделали стол. Поставили рацию. Рядом расположился моторист. Почистили автоматы. И наконец, утомленные всей этой беготней, уснули, кто, где сидел. Правда всего на нескольких минут, нужно было составлять график дежурства. Я согласилась дежурить ночью у рации во время прорыва немецкой обороны. У рации дежурили два человека в наушниках. Так день и прошел. С прожектором и по телефону была установлена связь. Моим напарником назначили Верочку Феоктистову.
Скоро должно начаться наступление. Напряжение у всех нарастает. А тут в блиндаж входит командир и ругается на чем свет стоит. Оказалось, за 10 минут до наступления два наших солдата перебежали к немцам. Вот сволочи!
Настало время, и мы принимаем сигнал «Луч». Включается наш прожектор и остальные 140 в один момент. Немецкие передовые части ослеплены. Наши «Катюши» бьют так, что земля дрожит. Первый оборонительный рубеж прорвали быстро, за ним вскоре и вторая оборонительная линия пала. А вот третий рубеж обороны сопротивлялся крепко. Стоял такой ад, будто земля и небо соединились. Тяжелый немецкий снаряд попал прямо в наш блиндаж. У меня сорвало наушники, голову некуда спрятать. Все равно продолжаем работать вдвоем с Верой, а сержант следит за нами. Принимаем, передаем, записываем в журнал. В работе мешают помехи от наших «Катюш», но на то нам и дали двух радистов. Утром третья оборонительная линия была прорвана, и мы получили приказ «свернуться».
Возвращаемся к Одеру. Там уже ждет лодка и старшина роты Сорокин Павел Иванович. Он был нашим парторгом. Он нам кричит: «Девушки, живы?» «Живы», - отвечаем. Переправились на лодке. Задание выполнено. Под командованием старшины отправляемся дальше – под Берлин.