Миргородский Александр Илларионович
В партизанах в Польше
Воспоминания ветерана, участника Великой Отечественной Войны. Ранее не публиковались
А. И. Миргородский родился 13 сентября 1923 г. Во время Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) был рядовым бойцом в составе мотострелковой бригады, снайпером, разведчиком пешей полковой разведки, командиром взвода пешей полковой разведки, помощником начальника штаба полка по разведке, начальником штаба в советском партизанском отряде «За социалистическую Родину», командиром взвода партизанского соединения Галицкого, выполнявшего особое задание в глубоком немецком тылу.
После войны работал в школе, имеет звание заслуженного учителя РСФСР. В данный момент проживает в городе Новокубанске, Краснодарского края. Воспоминания отца для Городского клуба краеведов предоставила дочь, жительница г. Дзержинска Наталья Александровна Миргородская.
***
Зимой конца 1942 года в звании гвардии лейтенанта в должности ПНШ-2 (начальника пешей полковой разведки) мне пришлось быть на передовой линии фронта, которая проходила в Воронежской области по берегу Дона. Но я ходил за «языком» с группой захвата, по старой привычке, когда командовал взводом пешей полковой разведки.
И вот однажды мы облюбовали вражеский ДЗОТ для захвата языка. Против нашего полка стояла итальянская альпийская горнострелковая дивизия «кунеэнзи», командиром которой был генерал Палаци. К тому времени мой взвод разведки уже несколько раз захватывал «языков». На этот раз мы подползли к ДЗОТУ, а часового не обнаружили. В ДЗОТЕ тоже никого не было.
Возвратились с пустыми руками, доложили командиру полка, а он доложил пол инстанции Командованию. Снова пошли за языком, но уже вглубь полосы предполья, в село. «Языков - итальянцев с обмороженными ногами было достаточно, но тащить их волоком по снегу несколько километров не имело смысла. Мы возвращались после успешного рейда по оккупированной немцами территории без «языка», но с богатейшей информацией.
Узнали, что итальянская альпийская дивизия в альпинистском снаряжении и с вьючными ослами по договору Гитлера с Муссолини должна была воевать в течение одного года на Северном Кавказе, а немецкое командование направило воевать на Украине. Это очень огорчало итальянцев, ещё и потому, что альпинистская обувь с шипами стала причиной массового обморожения ног, когда дивизия находилась в обороне, а ослы с вьюками были не к месту на равнинной Украине.
После истечения года и многочисленных обморожений ног итальянцы оставили передовую линию фронта и пешком отправились в Италию. За захват «языков», успешный рейд по полосе немецкого предполья я был представлен к внеочередному повышению воинского звания, переведён на должность ПНШ-2 (начальника пешей и конной полковой разведки) и к награждению медалью «За отвагу». Но я фактически остался находиться при взводе разведки и продолжал ходить за «языком» в группе захвата.
Командование Генштаба отдало приказ идти в наступление через брошенную на произвол судьбы немецкую передовую линию фронта в направлении Харькова. Этим приказом было положено начало весеннему наступлению советских войск на Харьковском направлении.
Мы освобождали село за селом, часто без боя, быстро продвигались вперёд, не дожидаясь подвоза боеприпасов, подбирали брошенное трофейное оружие и боеприпасы. За нами тянулись километровой длины обозы с советским оружием без боеприпасов. Значительная часть живой силы оказалась привязанной к застревающим и малоподвижным обозам.
Двигались быстро, иногда без боя занимали сёла, после боёв освободили Харьков, Богодухов и вышли на границу Полтавской области и застряли. Отделения, взводы, роты, батальоны пополнялись мобилизованными украинцами призывного возраста мужского пола, проживавшими на оккупированной немцами территории, а боеприпасы для тяжёлого и лёгкого оружия и обмундирование для новобранцев на передовую не подвозилось, как прежде.
Нам пришлось пользоваться трофейным немецким оружием и боеприпасами, в котором не было недостатка. Свои винтовки, автоматы, артиллерийские орудия, миномёты бросать было строжайше запрещено. Поэтому оно в виде растянувшегося многокилометрового обоза следовало за нами и замедляло перемещение передовой линии украинского фронта. Поэтому после боёв за освобождение Харькова продвижение на запад и освобождение Украины стало замедляться, что позволяло противнику укрепляться, готовиться к контрнаступлению.
После недолгого затишья 6 марта 1943 года немецкие танки в нескольких местах протаранили нашу передовую линию фронта и стали утюжить фактически незащищённые наши обозы и нашу артиллерию без артиллерийских снарядов. Расправившись с артиллерией, немецкие танки пошли дальше и в двухстах километрах от передовой линии заняли оборону, куда по основным магистралям двинулось немецкая мотопехота.
В результате наше весеннее наступление остановилось и больше пятидесяти тысяч наших солдат и офицеров оказались в немецком окружении на границе Харьковской и Полтавской областей.
Почти три месяца, с марта по май, окружённые наши дивизии, бригады, полки, батальоны и роты, без пополнения боеприпасами. Мы оборонялись, как могли, стояли насмерть и сражались против немецких танков до последней гранаты и до последнего бронебойного патрона. Огромное количество наших солдат и офицеров гибло под гусеницами немецких танков в оврагах, заполненных талой водой со снегом. Оставшиеся в живых наши солдаты и офицеры, истощённые голодом, начали в мае месяце выходить из окружения небольшими группами, группками и даже отдельными парами, на территорию оккупированной немцами Харьковской области. Вышедших из окружения и пробиравшихся ночами к линии фронта в надежде её перейти, преследовали, окружали, уничтожали и немногих брали в плен, военные подразделения немецкой полевой жандармерии и отряды украинских полицаев, которые по зверству превосходили немецких фашистов.
В конце мая, после двухсоткилометрового пути, вблизи линии фронта, меня с товарищем задержали украинские полицаи и передали немецкой полевой жандармерии. Этапом прошёл лагерь военнопленных города Днепропетровска, города Владимироволынска, польского города Кельцы, из которого (с места работы) бежал в сентябре 1943 года и оказался в лесах и горах Свентокжыского воеводства оккупированной немцами Польши.
Через реку Вислу на её восточный берег перебраться мне не удалось. На её восточном берегу, под конвоем немецких солдат и офицеров тысячи польских граждан рыли траншеи и противотанковые рвы, траншеи, строили ДЗОТы и ДОТы, возводили оборонительные сооружения на случай отступления немецкой армии, терпевшей одно за другим поражения от Красной Армии.
Перебраться вплавь через Вислу и не быть схваченным немцами на её восточном берегу практически было невозможно. Поэтому, бежавшие из немецкого плена советские солдаты и офицеры вынуждены были задерживаться на западном берегу Вислы, присоединяться к польским партизанам, или самим объединяться и создавать советский самодеятельный партизанский отряд.
Я стал участником образующегося из малочисленной группы бежавших из плена военнопленных советского партизанского самодеятельного отряда «За социалистическую Родину» в должности начальника штаба. Оружие и боеприпасы отряд добывал ночью, нападая на малочисленные группы немецких офицеров и солдат, прибывших с передовой линии фронта и награжденных за боевые заслуги кратковременным отпуском и отдыхом в усадьбах польских помещиков.
Возглавляя штаб отряда, я ведал связью отряда с польскими партизанскими отрядами самообороны, называвшимися «Батальоны хлопске» (Батальоны крестьянские). Связь и общение с польскими партизанами требовали владения польского языка. В целях его изучения была взята сказка «Красная шапочка» на польском языке, которую я на русском языке знал наизусть с детства.
Её я читал на польском языке по нескольку раз в день и осваивал польскую устную и письменную речь. Чтение сказки я дополнял общением с польскими партизанами и селянами, от которых узнавал особенности католической веры, отличающие её от православной веры, запоминал мелодии и слова польских народных песен, пословицы и поговорки, обычаи, обряды, исторические события довоенных и военных лет.
Наиболее продуктивными были для меня встречи и беседы с ветеранами Первой мировой войны, служившими в царской армии и не забывшими русский язык. От них я получал сведения и ответы на многие политические вопросы предвоенного и военного времени. Впервые я узнал о политической теории, «теории двух врагов», истоком которой явились военные события сентября 1939 года. Двумя врагами Польши считались Германия и Советский Союз, которые оккупировали Польшу и положили начало Второй мировой войне.
Как теперь известно, в августе 1939 года советской разведке стало известно о плане и сроках нападения Германии на Польшу, о чём польское правительство было поставлено в известность. Советский Союз не мог и не имел права допустить, чтобы германские войска, наступая через Польшу, беспрепятственно вышли к советским границам. Поэтому советская делегация обратилась 13 августа 1ё939 года к правительству Польши с предложением и просьбой пропустить советские войска через территорию Польши до её западной границы. Польша отказалась пропустить советские войска через свою территорию навстречу германским армиям в случае нападения Германии на Польшу. Польское правительство возражало против прохода советских войск и германских войск через польскую территорию. Из-за того, что переговоры зашли в тупик, предотвратить нападение Германии на Польшу и начало Второй мировой войны уже стало невозможным.
Всё решилось «в последний час». Министр иностранных дел Германии И. Риббентроп 23 августа 1939 года прибыл в Москву и в ночь на 24 августа в Кремле был подписан договор о ненападении между СССР и Германией (пакт Молотова-Риббентропа). Это вынужденное политическое решение советского правительства на какое-то время гарантировало страну от войны с Германией.
Рано утром 1 сентября Германия напала на Польшу. За два дня польская авиация фактически была уничтожена. За неделю германские армии вторглись вглубь Польши. За две недели польская армия фактически была разгромлена.
Красная армия 17 сентября ё1939 года хлынула через польскую восточную границу и покатились на запад, на территорию восточной части Польши, в которую входили Западная Белоруссия, Западная Украина.
Морские военные части Польши в количестве 30 тысяч человек, чтобы избежать разгрома и интернирования, отплыли на морских судах в Англию. Пехотные военные части Польши в количестве 75 тысяч человек были разоружены советскими армиями и переправлены на восток за Урал, Они находились в Восточной Сибири во главе с польским генералом до 1943 года. В то время польскому генералу советское Командование предложило обмундирование и вооружение для 75 тысячам поляков для их участия в 1944 году в составе Красной Армии в боях за освобождение Польши от немецких оккупантов. Генерал сослался на «теорию двух врагов», присутствующую в сознании польских солдат и офицеров, и заявил, что согласен освобождать Польшу вместе с войсками Англии и США в составе Второго фронта. Поэтому 75 тысяч польских солдат и офицеров получили традиционное польское обмундирование и отбыли из СССР через Иран для соединения с 3о-ю тысячами польских моряков, находящихся в ведении польского эмигрантского правительства, возглавляемого Миколайчиком, пребывавшего в Англии.
Советское правительство и Командование разрабатывали план освобождения Польши от немецких оккупантов с учётом того, что правительством освобождённой Польши будет не эмигрантское правительство Миколайчика, руководствующееся теорией двух врагов». С другой стороны, США и Англия, разработали план, согласно которому при подходе Красной Армии к Варшаве в Варшаве вспыхнет кратковременное победоносное восстание польских партизан Армии краёвой и освободит Варшаву от немецких оккупантов. В день освобождения в Варшаву самолётом прибудет из Англии польское эмигрантское правительство и встретит с хлебом и солью Красную Армию.
Советское Командование такого события не могло допустить. Некоторые партизанские соединения, действовавшие в Белоруссии и на Украине, были обращены в воинские части «Особого назначения», имеющие свой номер, и перемещены в восточную часть Польши. Позже я узнал о том, что находился ВЧ №0032 «Особого назначения», в глубоком немецком тылу, выполнявшего секретные задания Генерального штаба Красной Армии.
В то время я знал, что являюсь командиром группы агентурно-диверсионной разведки «Особого назначения» в партизанском соединении Галицкого. Значительно позже мне стало известно, что Галицкий – это псевдоним подполковника Пелих Валентина Петровича. В назначенные дни, часы и даже минуты в небе над местом приемы груза появлялся советский самолёт с грузом, расфасованным в специальные мешки, которые имели при себе парашюты.
Мешки с грузом сбрасывались над местом, обозначенном кострами, которые разом по сигналу вспыхивали и через несколько минут разом по сигналу гасли. В мешках мы получали автоматы, патроны, гранаты, магнитные мины-пиявки с часовым механизмом, которые прилипали незамеченными к кузову легковой автомашины, глушители выстрела из пистолета и винтовки с оптическим прицелом, многочисленные пачки польских злотых и немецких марок и другие предметы, которые помогают успешно выполнить агентурно-диверсионных задание.
Место расположения нашей партизанской базы и штаба в Липско-Яновском лесу охранялось круглосуточно замкнутой границей с паролем и отзывом как на Государственной границе СССР, так что на занимаемую партизанским соединением территорию никто посторонний проникнуть не мог. В рационе питания не было хлеба и соли. Забивали коров, в котлах варили большими кусками мясо, которые доставали из котла вилами. Мясо клали на плащ-палатку, которая была и общим столом и общей миской.
Даже испытывая голод, несоленое жирное мясо, без хлеба, жевать и глотать было нелегко. Поэтому перед началом еды приходилось волей-неволей выпивать по потребности, неразбавленный водой, спирт. Спирт обжигал полость рта и пищевод так, что отключались все вкусовые чувства. После еды отползали от плащ-палатки и мертвецки засыпали, просыпались, пили воду, пьянели и снова засыпали. Отсыпались, принимали водные процедуры, обливая голову и туловище до пояса холодной водой, и шли выполнять полученное задание. Бывали случаи, когда не все возвращались на базу на отдых и за получением очередного задания.
Во время моего пребывания в партизанском Соединении Галицкого его самого не было потому, что он с группой партизан уходил из базы на выполнение полученного задания, а штаб возглавлял его заместитель майор Маланин Виктор Фёдорович. В то время нашему Соединению Галицкого Командованием было дано задание – принять группу польских товарищей во главе с генералом Роля-Жемерским, будущих членов Правительства Польши, дружественное Правительству СССР. Оно должно быть создано и не допустить к власти Польское эмигрантское правительство, прозябающее в Лондоне. Надо было подготовить «аэродром» в Липско-Яновском лесу и принять на него в назначенный день, ночью советский транспортный самолёт, чтобы на нём переправить через линию фронта на Большую Землю группу Роля-Жимерского.
***
Моя встреча с Галицким состоялась уже после ВОВ в 1969 году, в котором отношение между Польской Народной Республикой и Советским Союзом не были доверительными. По распоряжению Хрущёва Н. С. Совет Ветеранов организовал «туристическую» группу из бывших советских партизан, действовавших в годы ВОВ на территории Польши, оккупированной германскими войсками.
Наша «туристическая» группа три дня гостила в Варшаве, присутствовала на военном параде, посвящённом 25-ленитию образования ПНР. После парада нас пригласила на праздничный Приём руководство Управления польской ветеранской организацией ЗБОВиД (Союз борцов за свободу и демократию). Четыре недели наша группа в составе (ЗО + З), три недели колесила по польским городам, посещала музеи, встречалась с польскими ветеранами-партизанами, а правительство, дружественное Советскому правительству Союзкпорополитические стратеги разрабатывали план недопущения к власти польского эмигрантского антисоветского правительства, пребывающего в Англии, и создания будущего польского просоветского правительства, пребывающего в Москве.