Фельдштейн Исаак Борисович
писатель, краевед, журналист
Зерна Победы
(рассказ)
Из сборника: Один день на войне: сборник воспоминаний, очерков, рассказов. – Дзержинск: Арион, 2011.
В шестом классе шел третий урок. Учительница рассказывала о вечнозеленых тропиках долины реки Амазонки, но меня это ничуть не занимало: очень хотелось есть. Столь же голодны были мои товарищи, ибо осенью 1942 года сытый человек был такой же экзотикой, как и вечнозеленые тропики Амазонки.
Большая карта мира висела на доске, как и все карты того времени, утыканная шпильками с флажками, обозначающими линию фронта. К несчастью, расстояние от этой линии до западной границы нашей страны было слишком великим даже для масштаба этой карты. Там, за линией флажков, находились и Одесса, и Киев, и Донбасс, и Белоруссия. Тревожно близко извивалась эта линия у границ Москвы, Ленинграда, Сталинграда. Такая география занимала нас, понятное дело, куда ближе, чем джунгли Латинской Америки, и хорошего настроения прибавить нам не могла.
Маленький картонный радиорепродуктор, висевший в коридоре школы, что-то прохрапел, словно прокашливаясь, и вдруг заговорил четким узнаваемым голосом Юрия Левитана: «После упорных и продолжительных боев наши войска оставили город Моздок»…
Послав ко всем чертям Амазонку, шестой класс вместе с учительницей незамедлительно сгрудились у карты. Быстрота, с которой был обнаружен на карте Моздок, могла бы порадовать учительницу географии, но тут радости было мало: в Моздоке находились немцы.
Не знаю, почему падение именно этого городишка произвело на нас столь тяжелое впечатление. Не Харьков же, не Ростов, а так – райцентр какой-то, не больше того. Но то ли в тот день у Левитана был голос особенно печальный, то ли еще что…. Во всяком случае, глядя на точку, именуемую Моздоком, мы, может быть впервые, почти физически ощутили, как глубоко и далеко к нам забрались фашисты. Даже красная шелковая ниточка, стягивающая флажки, после того, как ее передвинули к Моздоку, натянулась до предела и зазвенела, как гитарная струна, готовая вот-вот лопнуть.
Мы долго и молча смотрели на карту, и тут одна девочка очень серьезно и строго сказала:
- Ребята! Надо что-то делать!
- А что мы можем? – огрызнулся один из наших мальчишек. – Нас даже на фронт не берут, и вообще…
- Я не знаю, что, - прервала его девочка так же строго, - но нельзя же ничего не делать, а то они у нас все заберут.
Мы снова уставились на карту, но тут сказала учительница:
- Во-первых, садитесь по партам, и продолжим урок. – Шестой класс занял свои места. – Во-вторых, не такие уж вы бездельники. Фашисты хотят отнять у вас вашу историю, вашу географию, ваш язык. У вас не хватает учебников и тетрадей, вы недоедаете. И все-таки вы учитесь. Вы, ребята, будущее нашего народа. А раз у народа есть будущее, значит, дела не так уж плохи.
Учительница говорила тихо, но с большим убеждением, отчего от сердца откатилась болезненная тревога.
- И, наконец, - продолжала учительница географии, - я предлагаю сегодня всем отправиться на скошенные поля и насобирать оставшиеся после уборки колоски. Не очень, конечно, боевое, но полезное дело.
После пятого урока класс в полном составе отправился в поле. В те времена знали цену хлебу, и скудные урожаи убирали, как следует. Но всё же кое-где попадались пшеничные колоски – где на корню, а по большей части оброненные. Уже совсем стемнело, когда мы ушли с поля, и у нас в мешке было около полупуда колосков.
На другой день зерно очистили от шелухи, и получился приличный мешочек пшеницы. При этом никто из нас не положил в рот ни зернышка, а хотелось очень, ибо голод не тетка.
Мешочек с зерном аккуратно зашили и написали адрес: «Кавказский фронт. От учеников шестого класса Козловской средней школы». И приписали сверху: «Бей фашистов!». На почте адрес сочли неопределенным, выразили сомнение, что посылка дойдет, но всё же ее приняли. А шестой класс с этого дня до самых снегов ежедневно ходил на поле, и – уж будьте уверены – где мы проходили, ни одного колоска не оставалось.
С тех пор прошло много лет – целая жизнь. Давно отгремели победные майские громы. Не знаю, дошел ли наш мешочек до адресата. А если и дошел, то вряд ли кому-либо существенно помог. Но зато он помог нам. Помог понять, что Победа вырастает из отдельных зерен, брошенных каждым в отдельности на общее поле войны. И чтобы зерна проросли, нужно, чтобы каждый нигде, никогда, ни под каким видом даже и в мыслях не мог допустить никакого иного выхода с поля войны, кроме Победы.