Ильяшевич Иван Никифорович (20 января 1910 – 13 мая 1999, Дзержинск) – заслуженный лесовод РСФСР, почетный гражданин города Дзержинска.
Лесовода Ивана Никифоровича Ильяшевича многие дзержинцы хорошо знают, так же, как и его добрые дела в нашем городе. С его именем связана живописная аллея в центре города. Он организовал и своими руками создал уникальный парк-дендрарий в поселке Пушкино. Под его руководством вокруг города протянулся «зеленый пояс», благодаря которому мы пока еще имеем возможность дышать.
История жизни Ильяшевича – это прекрасная эпопея, когда творческие возможности зрелого мастера соединились с необычными возможностями для их реализации.
Летом 1926 года, за сотни верст от Оки, посреди небольшого уездного городишка Валдай стоял с котомкой на плече шестнадцатилетний Ваня Ильяшевич и решал, куда податься, чтобы начать самостоятельную жизнь. В кармане имелись удостоверение выпускника детского дома да пять рублей с копейками, а в котомке – смена белья. По совету бывшего однокашника устроился тапером, озвучивая, как умел, киносеансы в Народном доме. И жил там же, в бутафорской. В Народном доме находилась и средняя школа, в которую Ильяшевич поступил и с успехом окончил.
Потом работал конторским учеником, фининспектором, секретарем исполкома, даже милиционером. Каждая новая работа откладывалась, конечно, в сознании житейским опытом, помогала узнавать людей. Но не давала главного – не трогала душу.
Как часто бывает – помог случай. Служа в исполкоме, исходил и изъездил весь Валдайский район. Походил по лесам, по сельским дорогам. Часто знакомился и быстро сходился с людьми. Однажды в лесу встретил интереснейшего человека – лесовода Михаила Ефремовича Григорьева. Вот так, казалось бы, из-за случайной встречи с лесоводом, подаренной судьбой, у Ивана Никифоровича началась новая часть жизни – самая длинная, нужная и интересная. Ему было тогда 22 года, к этому времени он женился, имел прочное положение служащего, но ни эти, ни другие обстоятельства повлиять на его решение сменить профессию были не в состоянии: побеждало неосознанное чувство истинности выбираемого пути.
В 1933 году, закончив краткосрочные курсы, Иван Никифорович получает должность заведующего лесоучастком и на всю жизнь выбирает нелегкую долю радетеля леса, его защитника и воспитателя.
Война обошлась с ним милостиво. 31 августа 1941 года был призван в действующую армию. Попал под Москву, в службу связи. Но непосредственно в боях не участвовал. Хотя были и окопы, и бомбежки, и смерть товарищей.
В сентябре 1942 года из армии его отзывают. Как специалиста лесного дела Ивана Никифоровича направляют в глубокий тыл для выполнения государственного задания: организовать отбор и заготовку авиационной древесины в заволжских лесах. Так волей случая и ветром войны Ильяшевич попадает в наши края, а точнее, в Михайловское лесничество Воротынского района.
Ему всю жизнь нравилось сажать, растить деревья, ухаживать за ними и защищать их, но война – стихия разрушительная. Пришлось ему заниматься заготовкой древесины, да еще какой – самой что ни на есть первосортной, другую военпреды не принимали.
Но кончилась война. Наступила пора созидания и в жизни лесовода. Осенью 1945 года в должности директора лесничества Иван Никифорович едет в Большемурашкинский район поднимать запущенное за время войны лесное хозяйство.
Чуть только разобрался в делах и наладил порядок в лесхозе, решил Иван Никифорович осуществить давнюю свою мечту – создать богатый питомник. Решено – сделано, у него всегда так. Выпросил у городских властей кусок земли, поговорил по душам с лесоводами, и вот по выходным дням стали сообща трудиться в питомнике: учились сажать, учились ухаживать за саженцами, набирались опыта. Потом у Ильяшевича станет правилом, где бы ни работал – обязательно организовывал питомник: неустанно копил семена, доставал рассаду, саженцы, экспериментировал на разных почвах с разными растениями.
Пять лет прослужил он директором лесхоза в Большом Мурашкине и оставил после себя добрую память: шесть питомников, из которых сейчас выросли леса на площади в тысячу гектаров. В разных концах района зазеленели, зашумели десятки гектаров сибирской лиственницы, ясеня, сосны, дуба, ивы. В зеленое убранство оделись улицы районного центра. Деревья в аллеях также родом из новых питомников. Потом год работал главным лесничим в Бутурлине. И там успел организовать питомник. Небольшой, в полтора гектара, зато в нем были интродуцированы, то есть «приручены» к местным условиям, 54 древесные и кустарниковые породы.
Иван Никифорович четко сформировался не только как отличный, инициативный специалист, но и как последовательный, неустанный пропагандист леса, его охраны и разведения. Таким он в 1951 году приехал в Дзержинск работать директором лесхоза.
Самый старый дом в Дзержинске стоит неподалеку от рынка, напротив старого вокзала. Синий одноэтажный дом с мезонином. Возраст его – больше 150 лет. Давно, когда улица Автомобильная называлась еще Дачной, этот дом уже служил лесоводам: в нем традиционно жили семьи главных лесничих Чернорецкого уезда. После революции в доме размещалась контора Дзержинского лесхоза. В нем работали и жили лесоводы. Сейчас там находится Игумновское лесничество.
Многое видел на своем веку дом-долгожитель. Ни время, ни непогода не тронули его тленом. Потому что построен он из волшебного дерева – лиственницы. От времени ее древесина затвердевает так, что топор не берет. Иван Никифорович видел в Эрмитаже кусок лиственницы давностью 2,5 тысячи лет. Древесина цела и поныне, только пожелтела и приобрела крепость гранита. Не случайно, наверное, лиственница – одно из любимых и уважаемых деревьев Ивана Никифоровича. Немало его сил было приложено, чтобы приживить лиственницу на нашей почве и расселить ее на улицах и в окрестностях города.
В этом доме на улице Автомобильной Иван Никифорович прожил одиннадцать лет, приехав в Дзержинск директором лесхоза.
А первое впечатление при приезде в Дзержинск было удручающим: здание лесхоза в центре города заносило песком... Положение было тяжелым. Вот как пишет об этом в книге «Люди соцгорода» дзержинец Виктор Ильин: «На месте города была когда-то тайга. На моей памяти собирали грибы и брали ягоду чуть ли не у крыльца... Лес исчезал незаметно для глаза... Что ни год, все редел и становился худосочнее лесной массив. То, что щадил топор, губили едучие заводские газы, какие-то окислы, «залповые» сбросы отходов... В конце 40-х годов на Дзержинск двинулись пески. Старожилы хорошо помнят, как устанавливали деревянные щиты вдоль трамвайных путей – иначе их заносило, как в пустыне. А пески здесь, в древних аллювиальных отложениях, крайне бедные (если вообще можно говорить о плодородии песков), пылеватые. Их толща достигает 20 метров. На песках селится добровольно одна лишь сосна, благородное создание, извлекающее почти из ничего свои необычные стать, аромат, красоту, древесину. А на дзержинских песках, казалось, и ей не жить: ее сеянцы гибли под напором ветров, с завидным постоянством дующих здесь с юго-запада. Пески или заносили крошечные саженцы, или обнажали слабенькие корешки».
В горисполкоме нового директора лесхоза встретили радушно, предложили устраиваться в новой квартире. «Не нужно мне квартиры», - сказал Иван Никифорович. «Как не нужно?» - «Я в конторе буду жить». – «А что же нужно?» - «Кусок земли для питомника». Его дали незамедлительно под Пушкином.
Прошло пять-шесть лет, и 16 гектаров земли, отведенных Ильяшевичу под питомник, были освоены, обжиты, и его растения прочно прижились на новом месте. Большие планы связывал лесовод с этой землей. Здесь, выражаясь языком производственников, были его лаборатория, опытный цех и производство серийной продукции одновременно. Здесь он выращивал сеянцы и саженцы, приручал экзоты и занимался интродуцированием. Питомник был нужен еще и для получения семян. Но главная мечта Ивана Никифоровича – сделать в питомнике сад-дендрарий, открыть его для посещений людей, для горожан и приезжих. Хотелось показать людям, что может земля, пусть даже не очень плодородная, но сдобренная большой любовью и трудом мастеров своего дела. Хотелось, чтобы росли в дендрарии растения, «говорящие» на разных языках.
Сейчас это знаменитый парк-дендрарий, признанный особо ценным на смотре-конкурсе лучших лесных объектов РСФСР.
В дендропарке, созданном Ильяшевичем, произрастает более 250 видов и форм растений, 200 из них считаются экзотами различных стран северного полушария. Здесь можно увидеть необычные березы – каменную, карельскую, желтую, аралию маньчжурскую, дуб красный, скумпию, акацию амурскую, барбарис, вяз туркестанский, жимолость канадскую, боярышники 16 видов и ивы 21 вида, эффектные гибриды тополей, 11 видов кленов, 5 видов сосны, из них 4 экзота: сосна румелийская, Веймутова, Банкса, сосна сибирская, или кедр.
Многие выходцы дендропарка сейчас благополучно украшают улицы города: это лиственница сибирская, кедры, туя западная, сосна Веймутова, черемуха, ирга, дуб красный, сирень.
Рабочий день Ильяшевича начинался в 5 утра с пешего осмотра леса, и ничто не ускользало от Ивана Никифоровича. Он доброжелательно, но непреклонно заставлял грибников подобрать за собой мусор, укарауливал второй приезд нерадивого шофера, который приспособился вываливать отбросы в лесу вместо дальней свалки, экономя бензин. И уж тут неминуемый акт и наказание, за которым директор проследит лично и неотступно.
Приступая к работе в 1951 году, он понимал, что прежде всего нужно колоссальное количество двухлетних сеянцев сосны, выращенных именно в тех условиях, где им надо стать лесом, а не привезенных издалека. На хорошей земле питомника они вырастали крепенькими, здоровыми. Как научить их укореняться в новой, неблагоприятной для них среде? В 1951 году приживаемость саженцев сосны в лесхозе по отчетам составляла 80 процентов. А в 1953-м она достигла 97 процентов.
Большой помощницей в деле укрепления сосны оказалась ива. Делали шелюгование – перпендикулярно направлению господствующих ветров сажали ряды ивы. Через год-два она закрепилась, преградила путь песку, и саженцам сосны стало легче расти.
Экспериментатор по натуре, Иван Никифорович не боялся длительных опытов. Так было, например, с освоением земли в пойме Оки – место вроде бросовое, вода там стоит около 40 дней. Вместе с лесником Мокроусовым искали, какая культура может здесь прижиться. И нашли – боярышник. Растет прекрасно целая плантация, дающая в изобилии посадочный материал.
Но то, что случилось с ивой, характеризует Ильяшевича и как человека государственного. Из 70 ее сортов он выбрал те, что дают 2-3 метровые побеги за сезон, если иву «посадить на пень», то есть низко спилить основной ствол. И вот Дзержинский лесхоз – республиканская курсовая база по иворазведению и корзиноплетению.
По инициативе Ивана Никифоровича на дзержинской земле проверялись около 500 пород деревьев и кустарников из чужих краев – целый «древесный Интернационал», по выражению Ильяшевича. 200 из них поселились у нас и чувствуют себя прекрасно и в лесах, и на улицах города химии – на некоторых из них растет до 80 различных пород деревьев и кустарников.
Если перелистать подшивки «Дзержинца» за годы работы Ильяшевича в городе, можно составить из его заметок о деревьях целую энциклопедию. Он автор более 600 статей, корреспонденций, заметок, опубликованных не только в областной или местной прессе. Каждый год он проводил около 50 экскурсий по дендрарию лесхоза, читал в школах, на заводах не менее 40-50 лекций об охране леса, о культуре лесовозобновления и озеленения. «Я в редкой школе не побываю, - говорил Иван Никифорович. – Как камушек в воду бросишь, круги пойдут, брызги летят, кому-то душу оросят, в нее заронят понимание леса».
Зная в питомнике каждое дерево, он готов с каждым посетителем вести горячий разговор, активно вовлекая его в борьбу за лес, за зелень.
Такая титаническая работа не может пройти даром. В начале 50-х годов дзержинцы не верили, что у них может снова быть лес. Это было мнение не только старожилов, но и ученых. Потом в городе стали говорить: «Опять директор палку поливает» (это Ильяшевич, живший долгие годы в конторе лесхоза, по вечерам ухаживал за посадками вокруг здания). А лет через 10 за честь почитали, чтобы Иван Никифорович дал напутствие детям в Лесотехническую академию в Ленинграде, в лесной институт в г. Кирове.
То, что Ильяшевич безболезненно, упорно и успешно вводил в город и его окрестности свой «зеленый индикатор», конечно же, вселяло в людей оптимизм, любовь к городу – любовь не созерцательную, а деятельную.
Работа Ивана Никифоровича не могла остаться незамеченной. В августе 1961 года ему, первому в РСФСР, присваивается звание заслуженного лесовода. В это время он уже 10 лет делал город Дзержинск чище и краше. В 1966 году ему вручается орден Трудового Красного Знамени, Ильяшевич четырежды награждается медалями ВДНХ и другими наградами. Об опыте его работы в толстых журналах написаны десятки статей. Портрет И. Н. Ильяшевича можно встретить даже в прежнем учебнике «Обществоведение» для средних школ.
Даже будучи на пенсии Иван Никифорович не оставлял своих дел: как что случится в лесу, дзержинцы звонили лично ему. И он всегда откликался, помогал и советом, и делом. Сколько лет отдавал он силы, знания, свой талант выращиванию деревьев, разведению леса, возрождению жизни и красоты! А сейчас вновь это все под угрозой. Лесные пожары, возникающие по вине человека, сплошные вырубки сосняка уносят сотни гектаров леса, оголяют, обедняют землю.
Иван Никифорович мудро понимал, что давно настала пора сеять не только семена в землю, но и доброту и мудрость в души людские. Настала пора поворачивать человека в сторону жизни и разума. Он неустанно занимался пропагандой лесоохранительных знаний, лесовозведения. Он опубликовал свыше 1000 статей, корреспонденций, заметок в газетах (только в «Дзержинце» их было опубликовано более 400). Иван Никифорович встречался со школьниками, беседовал с рабочими, служащими на предприятиях. Ежегодно им читалось по 50-60 лекций.
Все ли эти статьи, лекции, беседы западали в души людей, попадали в благоприятную почву? «Конечно, нет, - понимал Иван Никифорович, - все не так просто». Да он и не рассчитывал на быстрый успех и никогда не стремился к нему. Дерево растет медленно и сложно. Лесовод часто работает на будущее. Главное – надо сеять и ухаживать за сеянцами. Надо продолжать убеждать людей в своей правоте, бороться с равнодушием, рвачеством, глупостью. Надо защищать лес, давно настала пора. И Иван Никифорович был убежден в том, что если люди больше будут знать о лесе, о природе, то они быстрее сами поймут это, и дороже для всех станет лес, природа и вся жизнь.
Сейчас, когда видишь в окрестных лесах кучи мусора, многочисленные участки с погибшими в результате засухи и пожаров соснами, которые никто не собирается убирать, невольно думаешь: «Эх, был бы жив Иван Никифорович Ильяшевич, он бы такого никогда не допустил…»
Использованы материалы:
1. Волков А. Сделать мир лучше // Человек и город: пересечение судеб : книга очерков. – Нижний Новгород : Нижполиграф, 2000. – С. 58-72.
2. Званцев Т. П. Сотворение леса // Записки краеведов : очерки, статьи, воспоминания, документы, хроника. – Горький : Волго-Вятское кн. изд-во, 1983. – С. 96-103.