Чехов Антон Павлович (29 января 1860, Таганрог, Екатеринославская губерния (теперь Ростовская область) – 15 июля 1904, Баденвайлер) – русский писатель, один из самых известных драматургов в мире.
«Я презираю лень, как презираю слабость и вялость душевных движений».
А. П. Чехов
У каждого писателя аудитория, чаще всего, определенная. Круг его читателей и почитателей не то чтобы узок, но четко очерчен. Универсальных писателей, расширивших читательскую аудиторию до почти всемирных размеров, можно пересчитать по пальцам. Не преувеличением будет сказать, что список этих уникальных российских мастеров слова возглавляет Чехов. Его читают самым маленьким, подростки веселятся над юмористической составляющей его рассказов, взрослые плачут над сатирическим и трагическим подтекстом тех же самых произведений Антона Павловича.
Многослойные в социальном, смысловом, чувственном плане рассказы Чехова умещаются порой на одной-двух страницах, представляют концентрат российской жизни. Они актуальны вот уже больше ста лет. Этот концентрат – своего рода серная кислота, выжигающая пороки человеческие, повторяющиеся у людей из поколения в поколение, как неистребимые детские болезни – корь и ветрянка. Чехов – доктор и в прямом и в переносном смысле, исцелявший не только тела, но излечивающий и души своих читателей.
Суть терапии чеховской прозы заключается не только в умелом подборе фраз и ловко сплетенной канве сюжета, но и в том, что Чехов, как самый обычный человек, сам боролся с большинством пороков, о которых писал. Его опыт, судьбы знакомых Чехова, его близких и друзей, помноженные на талант, - создают неповторимость рассказов и великолепных пьес Антона Павловича.
По отцовской линии Чехов происходил из крепостных. Дед Антона Павловича выкупил семью, отец выбился в купцы 3-й гильдии. Оба не только овладели грамотой, но и пробовали сочинять. «Талант в нас со стороны отца, а душа со стороны матери», - говорил Антон Павлович.
А. П. Чехов родился в Таганроге, учился в гимназии, которая давала хорошее образование, позволявшее поступить в любой российский университет. Когда отец будущего писателя разорился и уехал с семьей в Москву, он остался в Таганроге, зарабатывал на жизнь репетиторством. Окончив гимназию, присоединился к семье и поступил на медицинский факультет Московского университета. После университета работал уездным врачом, одно время заведовал больницей в Звенигороде. И, даже всерьез увлекшись сочинительством, не оставлял врачебную практику, что давало ему право шутить: «Медицина – моя законная жена, а литература – любовница».
Самостоятельность и жизненный опыт очень рано сформировали Чехова-писателя. Сначала – остроумца Чехонте, а затем – все более оригинального и глубокого автора, новатора в литературе. Чехов не писал эпохальных романов, но сумел дать полное представление о русской жизни, причем не только своего времени, но и сегодняшней.
Чехов писал только рассказы, короткие повести, похожие на рассказы, пьесы, похожие на повести. Он не умещался в традиционных рамках, и это приводило современников в замешательство. Судили о нем уклончиво: признавали мастерство и талантливость, но с первых же шагов в литературе советовали оставить рассказы – эти артистически сделанные и виртуозно раскрашенные кирпичики» - и построить, наконец, хороший «дом». Ждали привычного, ждали романа.
Незадолго до смерти Чехов сказал Бунину: «Вам хорошо теперь писать рассказы, все к этому привыкли, а это я пробил дорогу к маленькому рассказу, меня еще как за это ругали… требовали, чтобы я писал роман, иначе и писателем нельзя называться…»
Оказалось, что в прозе Чехова живут и действуют почти восемь тысяч персонажей – восемь тысяч лиц в пятистах рассказах, написанных в 1880-1904 годах. Здесь с эпической полнотой представлены все без исключения слови русского общества, жившего во времена жестоких сдвигов в вековечном укладе бытия, когда законы государства, авторитет отцов, моральные прописи церкви теряли власть над людьми и в хаотическом брожении жизни трудно было понять, как сложится завтрашний день.
Один из современников Чехова заметил, что если бы Россия каким-то чудом исчезла с лица земли, то по чеховским рассказам ее можно было бы восстановить до мельчайших подробностей заново.
Блестящий стилист, он сумел раздвинуть рамки рассказа, повлиял на развитие драмы. В литературоведении существует мнение, что именно Чехов впервые использовал прием, названный позже «потоком сознания» и подхваченный Джеймсом Джойсом и другими модернистами. Новаторство Чехова проявилось и в отсутствии финальной морали, обязательной для классического рассказа того времени.
При том что Чехова нельзя заподозрить в морализаторстве, именно от него мы усваивали правила интеллигентного поведения. Например, что воспитанный человек – не тот, кто не проливает соус на скатерть, а тот, кто не замечает, как это делает сосед. Или что в человеке должны быть прекрасны не только душа и мысли, но и лицо, и одежда. Даже урок хорошего вкуса получили, услышав от героини «Трех сестер», что зеленое не идет к розовому.
Но, может быть, самый трудный урок, который преподнес нам Чехов, - «выдавливание из себя раба». Среда, в которой он вырос, не благоприятствовала внутренней свободе, но мы знаем его человеком независимым, широко мыслящим, европейски образованным, да еще обладающим редким чувством юмора. Умный и тонкий исследователь Станислав Рассадин сравнил два типа внутренней свободы – врожденную и приобретенную: «Говоря схематически, свобода духовного аристократа Александра Сергеевича Пушкина была в его нескованности. Свобода интеллигента Антона Павловича Чехова – в системе запретов, свободно им на себя налагаемых».
Что касается готовности сопереживать, без которой немыслима интеллигентность, то в жизни Чехова она измеряется не только бесплатной врачебной деятельностью (к его флигелю в Мелихове шли крестьяне из всех окрестных деревень), но и решительными поступками, имевшими общественное звучание.
За последние 10 лет жизни Чехов успел сделать немало: построил две школы, открыл несколько больниц, собирал деньги для голодающих Поволжья, пополнял фонд библиотеки в своем родном городе – Таганроге… В его дневнике есть такая запись6 «Желание служить общему благу должно непременно быть потребностью души, условием личного счастья…»
В 1890 году Чехов неожиданно отправился на Сахалин. Рискуя уже подорванным здоровьем, он ехал тысячи километров по распутице к людям, лишенным всяческих прав. Итогом этой поездки, стоившей Чехову обострения туберкулезного процесса, стали две книги – «Из Сибири» и «Остров Сахалин», которые потрясли читающую Россию.
«Сахалин – это место невыносимых страданий... – писал он. – Мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждения, варварски...» Чехов занимался и проблемой сахалинских детей, которые жили в каторжной обстановке без воспитания и обучения.
«Я рад, что в моем беллетристическом гардеробе, - писал он в своей обычной шутливой манере о книге «Остров Сахалин», - будет висеть и сей жесткий арестантский халат. Пусть висит!» Чехов будто установил для себя новую точку отсчета: после поездки он не раз говорил, что в его творчестве «все просахалинено».
В 1891-92 годах, когда в средней полосе России и Поволжье был голод, Чехов организовал сбор пожертвований в пользу голодающих Нижегородской и Воронежской губерний, сам дважды выезжал туда.
Последние годы Чехов провел в Ялте, почти не выезжая из Крыма из-за болезни. Его жизнь в это время была тесно связана с Московским художественным театром, где с успехом ставились его пьесы.
Летом 1904 года из-за резкого обострения болезни Чехов вместе с женой выехал на курорт Баденвейлер в Германию. По словам Ольги Леонардовны Книппер, в ночь с 1 на 2 июля он первый раз в жизни «сам попросил послать за доктором. После он велел дать шампанского. Антон Павлович сел и как-то значительно, громко сказал доктору по-немецки (он очень мало знал по-немецки): «lch sterbe». Потом повторил для студента или для меня по-русски: «Я умираю». Потом взял бокал, повернул ко мне лицо, улыбнулся своей удивительной улыбкой, сказал: «Давно я не пил шампанского...», покойно выпил все до дна, тихо лег на левый бок и вскоре умолкнул навсегда». Ему было всего 44 года.
Творчество Чехова не нуждается в пометке «русское». Сам Антон Павлович полагал, что его рассказы и пьесы никогда не будут понятны иностранцам, да и в России его почитают лет семь, а потом забудут. Но он ошибался: Чехов – едва ли не самый читаемый и почитаемый русский писатель в мире.