Шварц Евгений Львович (9 (21) октября 1896, Казань – 15 января 1958, Ленинград) – русский советский прозаик и драматург, поэт, журналист, сценарист.
«Тень», «Голый король», «Обыкновенное чудо», «Дракон» - пьесы, которые не стареют. Гениальному драматургу Евгению Шварцу удалось соединить сказочное с реальным, философскую аллегорию с острой сатирой. В этом своеобразном жанре он создал более двадцати произведений. Путь их к зрителю был тернист.
Е. Л. Шварц считал себя детским писателем и говорил об этом в самых невероятных ситуациях. Но он стал детским писателем, писателем-сказочником, драматургом-сказочником не сразу. По его собственному выражению, он «подходил к литературе на цыпочках».
Основные факты жизни Е. Шварца можно узнать из его автобиографии. Родился будущий писатель в Казани в 1896 г., где отец учился на медицинском факультете университета, а мать на акушерских курсах. Отец участвовал в студенческом социал-демократическом кружке, был лишен права жить в столичных и губернских городах.
Первые книги, которые запомнились Е. Шварцу, были «сказки в издании Ступина. Сильное впечатление произвели обручи, которыми сковал свою грудь верный слуга принца, превращенного в лягушку, боясь, что иначе сердце его разорвется с горя... В то же время обнаружился мой ужас перед историями с плохим концом. Помню, как я отказался решительно дослушать сказку о Дюймовочке... Пользуясь этой слабостью моей, мама стала из меня... веревки вить. Она терроризировала меня плохими концами. Если я, к примеру, отказывался есть котлету, мама начинала рассказывать сказку, все герои которой попадали в безвыходное положение. "Доедай, а то все утонут". И я доедал».
Может быть, он и стал сказочником потому, что в сказке обычно добро побеждает зло, потому, что в сказке должен обязательно быть хороший, счастливый конец.
Будущий писатель вырос в Майкопе, где закончил реальное училище. В 1914 г. поступил на юридический факультет Московского университета, но учиться не пришлось, так как началась первая мировая война.
До 1917 г. Е. Шварц зарабатывал на жизнь, давая уроки, играя в полулюбительских актерских коллективах. В 1917 г. в Ростове-на-Дону будущий драматург принял участие в создании театра «Театральная мастерская». С 1920 г. Е. Шварц – артист и театральный инструктор Политотдела Кавфронта, впоследствии секретарь, литературный сотрудник различных редакций газет и журналов Ростова-на-Дону, известный под псевдонимом Щур.
Характер у Шварца был незлобивый, приятный: по определению Маршака, под началом которого довелось работать юному писателю в детской редакции Госиздата, Женя – веселый, легкий, «будто пена от шампанского». Сам он о себе писал в «Дневниках» так: «Не в литературном, а в настоящем смысле этого слова, я был уверен, что вот-вот начнутся чудеса, великое счастье... Никого я тогда не осуждал... и всех любил от избытка счастья»...
Годы стоят голодные и холодные – двадцатые. Один из современников, вспоминая жизнь в Ростове-на-Дону, с изумлением и восхищением пишет: «Время было адски трудное. Помню, однажды я пришел в гости к Жене. На кухне в тазу он лепил пирожки из угольной пыли. Дело в том, что штыб, не собранный в комок, и не спрессованный, не горел в печке. В промороженной квартире, в ледяной воде Шварц занимался этим мрачным делом. Работал весело. Я стоял рядом и не мог взять в толк, что он колдует. Его пирожки вовсе не были пирожками. Из штыба он лепил какие-то фигурки, вроде зверюшек, человечков. Но штыб – не глина. Ничего похожего не получалось. Они разваливались, не подчиняясь рукам «скульптора». Но так было легче и занятней готовить топливо. Руки его были черны от угольной пыли, лицо напряжено. Он играл в какую-то игру, и игра увлекала его...»
В 1924 г. Шварц поселился в Ленинграде, работал в редакции детского отдела Госиздата, при котором издавались журналы «Чиж» (Чрезвычайно Интересный Журнал) и «Еж» (Ежемесячный журнал).
Шварц уже пользуется славой «устного писателя» - за блестящие и смешные анекдоты, которыми потешает друзей. Он работает в детских журналах «Чиж» и «Еж», сходится с самыми остроумными людьми своего времени: поэтами-«обериутами» Олейниковым, Заболоцким, Хармсом. Детский отдел содрогался от хохота с утра до вечера. На этом фоне Шварц пишет рассказы и стихи для детей, начинает писать пьесы.
Первая сказка Е. Шварца для детей «Рассказ Старой балалайки» опубликована в детском журнале «Воробей» в 1924 г. Это необыкновенная история о катастрофическом наводнении в Ленинграде 1924 г., рассказанная балалайкой, была одобрена С. Я. Маршаком, о ней тепло отзывался О. Мандельштам. До войны Шварцем опубликовано более тридцати книг для детей: «Воробей», «Война Петрушки и Степки-растрепки», «Лагерь», «Шарики» и др.
В 1928 г. опубликована пьеса «Ундервуд» (поставлена в Ленинградском ТЮЗе), в которой бытовые персонажи походили на сказочные. В 1934 г. появился «Голый король», опубликованный лишь после смерти писателя.
В современных статьях Шварц зачастую именуется «добрым сказочником», а его пьесы «Голый король», «Тень», «Золушка» и «Дракон» - «милыми и человечными». Но страдающий болезнью сердца, располневший, с трясущимися руками Евгений Шварц никогда не был «добрым сказочником», и пьесы его вовсе не «милы».
Писались они тогда, когда ни говорить, ни думать было уже невозможно. В воспоминаниях об этой эпохе (то есть практически обо всей своей жизни) Шварц скорбно пишет: «Начиная с весны 1937 года разразилась гроза и пошла все кругом крушить, и невозможно было понять, кого убьет следующий удар молнии. И никто не убегал и не прятался. Человек, знающий за собой вину, понимает, как вести себя: уголовник добывает подложный паспорт, бежит в другой город. А будущие враги народа, не двигаясь, ждали страшной антихристовой печати. Они чуяли кровь, как быки на бойне, чуяли, что печать «враг народа» пришибает без разбора, любого, - и стояли на месте, покорно, как быки, подставляя головы.
Как бежать, не зная за собой вины? Как держаться на допросах? И люди гибли, как в бреду, признаваясь в неслыханных преступлениях: в шпионаже, в диверсиях, в терроре, во вредительстве. И исчезали без следа, а за ними высылали жен и детей, целые семьи...»
Шварц уходит из «Ежа» в 1931 году. «Все яростно чистили друг друга, и вот постепенно «Еж» поплелся к своей гибели. Сохранять равновесие становилось все трудней, и я решил уходить...» «Сохранять равновесие» было и впрямь тяжело. В то время это означало – не писать доносов, не ввязываться в склоки и выяснения литературных отношений, могущие закончиться арестом «виновника скандала».
Все лучшие герои Шварца – самые обычные люди. И Ланцелот, вызвавший на бой Дракона, и Ученый, победивший Тень, и Генрих с Христианом, свергнувшие Голого Короля, ни в малейшей степени не жалуют героический пафос. Они прямодушны и бесхитростны.
Ко времени ухода Шварца из «Ежа» и возобновления работы с театром – на этот раз в качестве драматурга с именем – абсурд жизни все страшнее и очевидней врывается в обыденность.
А между тем в жизни Шварца произошли немыслимые перемены. «Немыслимые – потому что он терпеть не мог заставлять кого-то страдать. А заставить пришлось, да не «кого-нибудь», а любимую жену Гаяне и дочку Наташу. На очередном литературном собрании писателю Каверину взбрело в голову познакомить остроумца Женю со своим братом и его золотоволосой женой Екатериной. Завязался бурный роман. Шварц метался, тосковал и наконец ушел от Гаяне к новой возлюбленной.
Они тридцать лет прожили вместе, перенесли голод блокадного Ленинграда, эвакуацию в Киров и Сталинабад, относительно мирные последние годы. Ей он посвятил пьесу «Обыкновенное чудо», написанную за четыре года до смерти.
В годы Великой Отечественной войны Е. Л. Шварц работал на радио, в эвакуированном Ленинградском театре комедии. Во время войны им написаны пьесы «Далекий край» о детском доме, эвакуированном из Ленинграда, «Одна ночь» о ленинградской блокаде и лучшие пьесы-сказки, в том числе и «Дракон», поставленную в Ленинградском театре комедии.
Спектакль сняли с репертуара сразу после премьеры. Пьеса оставалась под запретом до 1962 года (та же участь постигла и «Тень»).
Хотя пьесы его при жизни Сталина были запрещены, хотя болело сердце и все сильнее тряслись руки, он не унывал. Почерк превратился в каракули. Он писал буквально все, о чем его просили: и обозрения для Аркадия Райкина, и куплеты, и стихи, и статьи, и цирковые репризы, и балетные либретто, и так называемые внутренние рецензии. «Пишу все, кроме доносов», - говаривал он.
Он не терял внутренней силы и мужества, а значит, и детскости – об этом вспоминают многие его друзья: «Считается, что великие люди сохраняют в себе на всю жизнь черты детской непосредственности, искренности и веры во «всамделишность» игры. Если так, Шварц велик».
В самой известной пьесе Шварца «Дракон» одноименный герой спрашивает странствующего рыцаря Ланцелота, осмелившегося вызвать его на бой: «Вы против меня, - следовательно, вы против войны»? - «Что вы! - отвечает рыцарь. - Я воюю всю жизнь»...
После войны Е. Л. Шварц «почти постоянно жил в Комарове, под Ленинградом, лишь изредка наезжая в город. При жизни Е. Л. Шварца почти не публиковалась его проза; он сам считал ее «опытами» и, чтобы совершенствоваться, «вырабатывая повествовательный слог», каждый день писал свои «ме» (как их шутливо назвал Л. Пантелеев) – «что-то среднее между мемуарами, дневником и записной книжкой». Примечательно название изданных отрывков из дневников Шварца «Живу беспокойно...». Беспокойство это, по мнению некоторых литературоведов, происходило от «постоянной неуверенности в своем таланте», которую, несомненно, усиливало то, что «даже лучшие вещи писателя, исключая разве что «Снежную королеву» и «Обыкновенное чудо», при первом своем появлении встречали у критики холод непонимания» и его «жанровая всеядность». Он знал, что такое бедность и невостребованность. Поэтому Шварц постоянно «трудился над одним, над другим, над третьим, пробуя все жанры, от цирковой феерии и до балета включительно»; говорил, что «не работать во всю силу постыдно и страшно. Лучше плохая работа, чем полное бесплодие». Как настоящий сказочник, Шварц был убежден, что выстоять в любых условиях позволят прекрасные свойства человеческой натуры, которые «обожал» Король из пьесы «Золушка» - «Верность, Благородство, Умение любить». Этими годами (1946-1947) датированы трагические строки драматурга, который никогда при жизни не публиковал свою «взрослую» поэзию:
Меня Господь благословил идти,
Брести велел, не думая о цели.
Он петь меня благословил в пути,
Чтоб спутники мои повеселели.
Иду, бреду, но не гляжу вокруг,
Чтоб не нарушить божье повеленье,
Чтоб не завыть по-волчьи вместо пенья,
Чтоб сердца стук не замер в страхе вдруг.
Я человек. А даже соловей,
Зажмурившись, поет в глуши своей.
«Спутники», современники помнят Е. Л. Шварца разным: веселым, праздничным, «громким» и «тихим», неприязненным по отношению к себе, увлеченным работой, Шварцем-собеседником, который одинаково уважительно относился и к Д. Шостаковичу, и к «двенадцатилетнему нумизмату, показывающему ему свою коллекцию».
Ольга Форш писала о Шварце: «Он был неистощимый выдумщик. Живое и тонкое остроумие, насмешливый ум сочетались в нем с добротой, мягкостью, человечностью... он был задумчивый художник, с сердцем поэта, он слышал и видел больше, добрее, чем многие из нас...» Созвучны этим словам стихотворные строки Ольги Берггольц:
В самые темные годы
От сказочника-поэта
Мы столько вдохнули свободы,
Столько видели света.