Трифонов Юрий Валентинович (28 августа 1925, Москва – 28 марта 1981, Москва) – русский советский писатель, мастер «городской» прозы, одна из главных фигур литературного процесса 1960-1970-х годов в СССР.
Двадцать восьмого марта 1981 года, на второй день после перенесенной операции, в обычной палате московской городской больницы, «где даже анальгин нужно было выпрашивать», скончался Юрий Валентинович Трифонов. Оторвался тромб и убил писателя, получившего широкую известность, писателя, уже выдвинутого на соискание Нобе¬левской премии по литературе и имевшего высокий шанс ее получить, но у себя в стране не обладавшего привилегиями, которые бы ему позволили стать пациентом спецбольницы, оснащенной современным импортным оборудованием. Возможно, что такое оборудование сохранило бы ему жизнь. По свидетельству Ольги Романовны Трифоновой, вдовы писателя, «он умер, как умирают простые люди, с достоинством перенеся и страдания жизни, и страдания смерти». Его судьба получила именно такое завершение, и Юрию Валентиновичу не довелось увидеть крушение строя, суть которого он так провидчески постиг.
Юрий Трифонов прожил 55 лет, и в течение этого весьма короткого, но исключительно насыщенного событиями исторического отрезка его жизнь несколько раз меняла свое русло. Он родился в Москве 28 августа 1925 года. Это был восьмой год советской власти, для победы которой так много сделал его отец – профессиональный революционер Валентин Андреевич Трифонов.
Юрий Валентинович Трифонов родился в семье председателя Военной коллегии Верховного суда СССР, но вскоре после рождения сына отца с большим понижением назначили помощником военного атташе в Китай. По сути, это была почётная ссылка. Но и она не заставила его взяться за ум. Потомственный донской казак остался верен себе. Его жизнь до 1937 года – это череда служебных конфликтов и, как неминуемое следствие, поэтапное снижение статуса. Начало «большого террора» он встретил на посту председателя Главного концессионного комитета при Совнаркоме СССР. Должность была хоть и номенклатурной, но более декоративной, нежели влиятельной. Впрочем, эта должность позволила Трифонову и его семье получить квартиру в Доме правительства, который с легкой руки его сына войдет в историю под именем Дома на набережной. Возможно, Валентин Андреевич и не подвергся бы репрессиям, не подведи его в очередной раз конфликтный характер.
Поздним вечером 21 июня 1937 года за Валентином Андреевичем Трифоновым пришли. В это время его сын Юрий крепко спал. Мальчика не стали будить. Об аресте отца он узнал на следующий день. «Сегодня у меня самый ужасный день...», - записал в дневнике будущий писатель. Накануне своего двенадцатилетия Юрий Трифонов из сына героя Гражданской войны и ответственного советского работника в одночасье превратился в сына «врага народа», и его жизнь потекла по другому руслу.
Спустя несколько месяцев, 3 апреля 1938 года, была арестована его мать – Евгения Абрамовна Трифонова-Лурье. Как член семьи изменника родины (ЧСИР) она была осуждена на восемь лет. Но детям Евгении, Юрию и Татьяне, учитывая жестокие реалии сталинской эпохи, повезло. В школе № 19, где учился Юрий, детей «врагов народа» не заставляли публично, перед всем классом или школой, отрекаться от родителей. В этой школе дети «врагов народа» не становились изгоями. Драма, пережитая во время ареста родителей, не была усилена прилюдным унижением и бойкотом со стороны сверстников.
Чудеса изобретательности проявила бабушка Юрия Валентиновича по материнской линии – Татьяна Александровна Словатинская, дежурный секретарь в приемной секретариата ЦК партии. Она оформила опекунство над своими внуками. Это спасло их сначала от детского дома для детей «врагов народа», а потом и от лагеря. О расстреле отца 15 марта 1938 года Трифонов узнает много лет спустя.
В начале октября 1939 года, когда в Европе уже шла Вторая мировая война, жизнь будущего писателя сделала новый крутой поворот. Закончилось детство. Татьяна Александровна Словатинская была выселена из Дома правительства и вместе с внуками Юрием и Татьяной была переселена в две комнаты трехкомнатной коммунальной квартиры на Большой Калужской улице – тогдашней окраине Москвы. Не самый худший вариант, если учесть бытовые реалии той эпохи. Бабушка заклинала Юру и Таню: не появляться во дворе, где прошло детство, не встречаться с прежними друзьями, просто исчезнуть из их жизни и не напоминать о своем существовании. Она резонно опасалась за будущее внуков, полагая, что ретивые чекисты, которыми был напичкан их бывший дом, легко сошьют очередное «дело», обвинив свободно разгуливающих рядом с Кремлем детей «врагов народа» в подготовке теракта против товарища Сталина. «...Бабушка наша была смелым человеком. Она не боялась за себя ни в юности, занимаясь подпольной работой, ни позже... Не боялась долгих вечерних прогулок по лесу, не боялась грозы и лихих людей. Но жила она в постоянном страхе», - вспоминала Татьяна Валентиновна Трифонова, сестра писателя. Пройдет много лет. В Доме на на¬бережной откроют музей, его посетит Татьяна Валентиновна и заметит: «В Доме мы с братом прожили самые счастливые и самые несчастные годы детства».
Еще в школе Юрий Трифонов заинтересовался литературой, был редактором классных газет, сочинял стихи и рассказы. В 1942-1945 годах работал на авиационном заводе сначала слесарем, затем диспетчером цеха, редактировал заводскую газету.
В 1944 г. будущий писатель поступил в Литературный институт им. А. М. Горького. Подал заявление на отделение поэзии (в архиве Трифонова сохранилось более 100 не публиковавшихся стихотворений), но был принят на отделение прозы. Все годы учебы Юрий посещал семинары заметившего его Константина Федина, печатал рассказы в газете «Московский комсомолец».
В 1948 году были напечатаны два рассказа молодого писателя – «Знакомые места» (в журнале «Молодой колхозник») и «В степи» (в альманахе «Молодая гвардия»). Дипломная работа Юрия Трифонова – написанная в манере традиционного соцреализма повесть «Студенты» (1950), опубликованная в ведущем литературном журнале СССР «Новый мир», была удостоена Сталинской премии третьей степени и сразу принесли автору широкую известность. Повесть была посвящена молодому послевоенному поколению.
После того как рукопись «Студентов» была послана в набор, Трифонов совершил еще один смелый поступок. Он написал любовную записку, адресованную известной московской красавице – певице Нине Нелиной, солистке Большого театра, и назначил ей свидание.
27-летнюю красавицу, уже успевшую побывать замужем и отнюдь не обделенную вниманием поклонников, еще никогда не приглашали на свидание на стадион. Она удивилась… и пришла на свидание. Вскоре Юрий и Нина стали мужем и женой.
После выхода «Студентов» 25-летний Трифонов проснулся знаменитым. Казалось, что река его жизни сделала крутой поворот и потекла по широкому руслу. Однако буквально через полгода после успешного дебюта Трифонов был едва не отчислен из института (точнее, едва не исключен из комсомола, так как институт к тому времени он уже закончил; в результате он отделался лишь выговором) за то, что не указал в анкете факт ареста отца. В дальнейшем сам автор отзывался о своей первой книге холодно, хотя и не отказывался от нее.
После успеха дебютной книги Трифонов начал было собирать материалы для ее продолжения, однако радушный прием, который поначалу ему оказал в своем журнале Александр Твардовский, сменился холодностью: Твардовский посоветовал Трифонову заняться написанием рассказов. Вторая половина 1950-х – начало 1960-х годов стали смутным временем в творческой биографии писателя. В 1959 году вышел цикл рассказов и очерков «Под солнцем», а в 1963 году, после поездки в Туркмению, Трифонов опубликовал четырежды переделанный по требованию редакции роман «Утоление жажды», который, несмотря на то, что был выдвинут на Ленинскую премию, большим достижением писателя не стал. Тогда же Трифонов публикует многочисленные рассказы на спортивные темы; рассказы «Вера и Зойка», «В грибную осень» и др., повесть «Отблеск костра» (1967).
В «Отблеске костра» Трифонов впервые затронул тему, затем ставшую одной из главных в его творчестве: осмысления революции и ее последствий для страны и народа, хотя магистральным мотивом книги стало оправдание реабилитированного отца писателя. И хотя изменившиеся обстоятельства времени не благоприятствовали широкому обсуждению повести «Отблеск костра», а тираж ее отдельного книжного издания по советским меркам был невелик, всего-навсего 30 тысяч, имя Юрия Трифонова сфокусировало на себе внимание читателей. Отныне интерес к его произведениям уже не ослабевал, а лишь усиливался по мере выхода его новых произведений.
После публикации в декабрьской книжке журнала «Новый мир» за 1969 год повести «Обмен» Трифонов становится одним из кумиров городской интеллигенции, которая каждую его новую вещь теперь ожидала с нетерпением. С «Обмена» начинается цикл его так называемых московских или городских повестей: «Предварительные итоги» (1970), «Долгое прощание» (1971), «Другая жизнь» (1975), «Дом на набережной» (1976). Они вызовут феноменальный интерес вдумчивых читателей. Писатель вошел в их жизнь и оставался там до своей безвременной смерти. В течение десятилетия Юрий Валентинович будет царить над умами этого круга интеллигенции и не ведать соперников.
В 1973 году вышел роман о народовольцах «Нетерпение», в 1978 году – роман «Старик». Их можно объединить в условную трилогию, начало которой положил «Отблеск костра».
Роман «Нетерпение» был написан Трифоновым для серии «Пламенные революционеры», которую курировала редактор Алла Пастухова. она стала второй женой Трифонов. Но влюбилась в Трифонова-писателя Алла раньше, чем познакомилась с ним лично. Молодая красавица написала хвалебную рецензию на произведение литератора.
Ради Юрия Алла развелась с мужем и подружилась с дочерью любимого. Благодаря Пастуховой проза Трифонова стала плотной и эмоционально насыщенной. Получив признание, литератор стал пренебрегать женой, а для быта ни один из супругов не был создан. В итоге отношения сначала переросли в гостевой брак, а потом распались.
Существует несколько мемуарных свидетельств того, что даже в дружеских компаниях Юрия Валентиновича отличала единственная в своем роде неслиянность с другими: он одновременно был вместе со всеми и в то же время сам по себе. «Ю. Трифонов – как бы «свой» для московской интеллигентской литературной среды – и в то же время «чужой», чужой среди своих. Поэтому постепенно, исподволь нарастают определенное напряжение в литературных взаимоотношениях, непонимание Трифонова, его прозы, растет, как растет и недоумение». Трифонов очень болезненно и глубоко лично воспринимал происходящее на его глазах устойчивое понижение планки требований к писателям и их произведениям. Это стало его драмой, о которой мало кто догадывался. «Трифонов всегда умел быть застегнутым на все пуговицы», - вспоминал А. П. Злобин, литинститутский однокашник писателя.
Несмотря на это одиночество, река его жизни с появлением каждой новой повести «московского цикла» становилась всё более широкой и полноводной. Беспрерывно шли читательские письма, убеждавшие его в том, что у него есть свой круг вдумчивых читателей, прекрасно понимающих тончайшие нюансы авторской мысли и умевшие понять, что стоит за той или иной фигурой умолчания. Каждое новое произведение Трифонова становилось событием не только литературным. Герои Трифонова входили в жизнь его читателей, которые проецировали мысли и поступки этих литературных героев на самих себя и свою жизнь. Его книги было трудно достать, их читали и перечитывали. В Театре на Таганке, самом знаменитом театре того времени, с огромным успехом шли спектакли по «Обмену» и «Дому на набережной». Всё говорило о том, что к Трифонову пришла широкая популярность и писатель действительно стал властителем дум.
Взлет творчества писателя совпал с очень важными переменами в его личной жизни – сначала тайным романом, а затем и браком с Ольгой Романовной Мирошниченко (впоследствии – Трифоновой).
Интерес к дробям жизни, к ее точным подробностям стал краеугольным камнем творчества Трифонова. Именно из этих подробностей и вырастала вся его философия истории: в этих якобы незначительных подробностях, кому-то казавшихся второстепенными, «низкими» и «бытовыми», проявлялась суть масштабных исторических событий.
Треть столетия отделяет нас от момента кончины незаурядного писателя и философа. Бег времени неумолим.
Многие жизненные реалии, о которых писал Трифонов, остались в прошлом, а людей, которые хорошо помнят время и место, с каждым днем становится всё меньше и меньше. Первые читатели книг Юрия Валентиновича – это уходящая натура. Вместе с ними уходит непосредственное восприятие его книг. Книги Трифонова начинают жить в большом времени истории. На смену непосредственному восприятию приходит постижение их философской глубины.
Использованные источники:
Экштут С. Юрий Трифонов: великая сила недосказанного // Родина. – 2014. - № 9. – С. 142-149.