«Хорошо вспомнить о таком человеке…»
15 июля в день памяти Антона Павловича Чехова по сложившейся традиции в Москве на Новодевичьем кладбище в 13 часов у могилы писателя будет отслужена панихида. Поют ему «Вечную память».
Антон Павлович скончался в Германии в городе Баденвейлер.
Гроб с телом Чехова отправился в далекий путь, в Москву. 22 июля 1904 года четырехтысячная траурная процессия начала свой долгий путь по Москве от Николаевского вокзала до кладбища Новодевичьего монастыря. Венки были от целых городов, несколько сотен венков с траурными лентами. Многотысячная толпа жалобными голосами пела «Святый Боже». Чехова несли на руках через всю Москву. Все балконы были заняты, и усеяны людьми окна домов. Процессия останавливалась у тех мест, которые были освящены именем Чехова, и там служили литии. Служили их у Тургеневской читальни, у осиротевшего Художественного театра, у памятника Пирогову... У входа в Новодевичий монастырь стояли сотни людей. Своеобразным звоном монастырский колокол возвестил прибытие тела... Долго ждали речей, даже когда гроб был уже засыпан. Но передали, что покойным было выражено желание, чтоб над его могилой не было речей. Александр Куприн в тот день сделал в дневнике такую запись: «Среди моря венков, памятных лент и скорбных посвящений я разглядел надпись "На могилу такого писателя, как Ты, венок должен возложить каждый читатель"».
Жизнь Чехова была соткана из противоречий, он был великим жизнелюбом, но был обречен угасать от изнурительной болезни. Мечтал написать роман – и всю жизнь сочинял рассказы и повести. К театру относился с нескрываемым скепсисом, но стал выдающимся драматургом. Трудоголик, который более всего на свете любил праздность. Совершил путешествие вокруг света, одолел Сибирь, Дальний Восток, Тихий и Индийский океаны, поднялся на Везувий и исследовал парижское дно, чтобы через год на несколько лет осесть в деревне, «где всё в миниатюре». Рассчитывал обрести в ней покой для уединенного творчества, но очень скоро превратился в уездного доктора, живущего в ежедневных разъездах. Лечил неохотно, но эффективно.
Понимал толк в еде, здоровье же требовало диеты. С женой предполагал жить раздельно, а когда, наконец, связал себя узами брака, тяготился постоянными разлуками. Даже предсмертные слова ему пришлось говорить на немецком, на котором он читал, но изъяснялся с трудом. И обо всех этих парадоксах чеховской судьбы можно ещё долго и долго говорить…
«Хорошо вспомнить о таком человеке, - писал Горький, - тотчас в жизнь твою возвращается бодрость, снова входит в нее ясный смысл».
Давайте и мы вспомним гениального писателя, листая страницы…
..Смерть великого человека – всегда огромная утрата, но когда он уходит из жизни столь рано, уходит в расцвете дарования, потеря особенно тяжела. Антон Павлович знал, что болен смертельно. И понимал при этом, что надо не плакаться, не подавать вида, что тебе плохо, хуже, чем всем другим. «Коль принадлежишь к племени людей, то все равно рано или поздно будешь страдать и умрешь, а раз так, значит, надо прожить до конца своего тихо, не рвать занавес в клочья, не вынуждать близких к страданию». Он шел своим путем, один на один со своей совестью, и совесть эта ни разу не увела его в сторону, не позволила написать ни строчки, которой бы устыдился впоследствии – строгая совесть духовно чистого человека. Он не умел жить иначе даже тогда, когда оставались считанные часы.